Михаил Криницкий, старший научный сотрудник Института океанологии им. П.П. Ширшова РАН: «Погода становится более нервной»

Фото: Олег УМАРОВ

Глобальное изменение климата обсудили со старшим научным сотрудником Института океанологии им. П.П. Ширшова Российской академии наук Михаилом Криницким, который посетил открытую студию «Радио «Комсомольская Правда»» на Всемирном фестивале молодежи 2024 года в Сочи.

ГДЕ-ТО ЖАРЧЕ, А ГДЕ-ТО ХОЛОДНЕЕ

- Михаил Алексеевич, начнем интервью с небольшого ликбеза. Что такое климат, и чем он отличается от погоды?

- Да, это обычное недопонимание у людей, которые не имеют отношения к науке. Климат и погода – это не одно и то же. Погода – это то, что мы видим каждый день за окном: сегодня одна, завтра другая. Климат – это что-то намного более глобальное, что меняется десятилетиями. Средняя температура поверхности океана повышается, средняя температура воздуха на планете повышается. Вот это изменение климата. А то, что сегодня холодно, завтра тепло, это изменение погоды.

- А что такое изменение климата, и чем это понятие отличается от глобального потепления?

- Хороший вопрос. Раньше это были синонимы, сейчас это не совсем так. Климат меняется. Средняя температура поверхности океана и атмосферы действительно повышаются. Вот это мы называем глобальным потеплением. Но в то же время климат меняется и в некоторых других своих аспектах. Например, из-за повышения температуры поверхности океана повышается частота и интенсивность явлений, которые этим порождаются: более часто возникают тропические циклоны, которые энергию берут от теплой поверхности океана.

Кроме этого, повышается частота экстремальных явлений, которые происходят и над сушей. Это вихри и смерчи, которые характерны очень сильными ветрами. Такие экстремальные явления есть и над сушей, и в море. Они представляют угрозу для жизни человека и для инфраструктуры: они ломают деревья, постройки, инженерные сооружения. Мы видим, что частота и интенсивность этих явлений с изменениями климата повышается.

Причем, раньше мы ставили знак равенства между глобальным потеплением и изменением климата. Но со временем выяснилось, то с изменением климата в некоторых местах становится в целом прохладнее. Например, на Шпицбергене становится холоднее.

НА АРКТИКУ НАСТУПАЮТ МЫШИ

- То есть в одних местах температура может повышаться, а в других одновременно понижаться?

- Именно так. Изменение климата приводит к тому, что погода становится как бы более нервной. На языке науки это означает, что повышается разнообразие явлений, которые мы наблюдаем.

Кроме этого, с изменениями климата возникают еще и другие опосредованные явления. Так, мы уже наблюдаем, что в Арктике и в других уязвимых экосистемах начинается очень четкое проникновение видов-вселенцев. Я имею в виду сейчас животных. Мышей-полевок раньше не было там никогда, а сейчас они уже сосуществуют с видами-аборигенами, леммингами.

- Это потому, что в целом теплее стало?

- Да, становится теплее, отмерзает вечная мерзлота, становятся более благоприятными условия для их проникновения на северные территории. И они, естественно, вытесняют местные виды животных, потому что более приспособлены к жизни в таких условиях.

Я недавно был в Казани. Мне рассказывали, что там повышается проникновение насекомых и растений, которых никогда не было, они приходят с юга. То есть мы видим климатическую миграцию видов.

- А здесь есть какие-то риски для человека или для природы?

- Естественно, есть. Я уже сказал, виды-вселенцы для новых условий более приспособлены, вытесняют виды, которые на этих территориях жили всегда. Кроме этого, мигрируют, в том числе, паразиты и заболевания, характерные как для растительности, так и для животных, так и для человека. В некоторых местах появились боррелиоз и другие заболевания, которых не было раньше на этих территориях, они пришли вместе с теми видами, которые переселяются.

- Плюс, самим людям приходится приспосабливаться под изменение условий. Где раньше была вечная мерзлота и сейчас она уже начинает подтаивать, здания, построенные несколько десятилетий назад, теряют опору.

- Инфраструктурные риски тоже очень серьезные. Да, большое количество городов построены на вечной мерзлоте и рассчитаны на то, что у них достаточно твердая опора под сваями. Но поскольку у нас вечная мерзлота потихонечку оттаивает в связи с изменениями климата, получается так, что целые поселения и города должны рассчитывать на то, что уже через 10-30 лет им нужно будет как-то к этому приспосабливаться.

«ТОЧНАЯ НАУКА НЕ МЫСЛИМА БЕЗ МЕРЫ»

- Поговорим о роли наблюдений в науке о климате...

- У нас в Институте океанологии есть барельеф Дмитрия Ивановича Менделеева с его, на мой взгляд, просто гениальной фразой: «Наука начинается с тех пор, как начинают измерять. Точная наука немыслима без меры». То есть до тех пор, пока мы просто наблюдаем какие-то процессы (стало тепло, холодно, мне некомфортно), это ничего не значит с точки зрения науки. Мы описали какой-то феномен без цифр. Наука, которая обладает прогностической, предсказательной способностью, начинается с тех пор, как мы начинаем что-то измерять. Чтобы оценить изменения климата, измерения необходимо проводить в течение нескольких десятилетий.

- Что именно измеряется?

- Температура воздуха, влажность, интенсивность экстремальных явлений в атмосфере или океане. Эту интенсивность можно характеризовать, измеряя скорость ветра. Кроме этого, измеряем концентрацию и потоки тех газов в атмосфере, которые порождают парниковый эффект и привели к изменениям климата. Считается, что индустриальная революция привела к тому, что в атмосферу стали намного активнее выбрасываться парниковые газы. Парниковые газы – это углекислый газ, метан, закись азота и некоторые другие. Вообще-то, еще очень мощный парниковый газ – это водяной пар, но, попав в атмосферу, он примерно в течение 10 суток весь возвращается обратно на землю осадками. А вот углекислый газ, метан, некоторые галогены и закись азота – это газы, которые, будучи извлеченными из почвы, при сжигании топлива в процессе антропогенной деятельности или каким-то другим образом, попадают в атмосферу, и остаются там на года и десятилетия. Это так называемые хорошо перемешанные парниковые газы. Вот их мы из атмосферы уже должны как-то специальным образом извлекать, эти парниковые газы.

- А такая возможность есть?

- Конечно. Сейчас реализуется большое количество проектов, которые занимаются извлечением из атмосферы этих парниковых газов. Чаще всего фокусируются на СО2, то есть на углекислом газе. Как мы его извлекаем? Самое простое – выращиваем деревья, которые его фиксируют. Кстати, раньше считалось, что старовозрастные леса, те что старше 200 лет, достигают точки насыщения и не поглощают углекислый газ. Но ученые доказали, что это совсем не так. Именно старовозрастные леса наиболее полно выполняют все экосистемные функции, в том числе являются главными и наиболее надежными хранилищами ранее связанного лесами углерода.

И тут возникает вопрос – какой из проектов хорошо сработает? У Министерства образования и науки РФ есть пилотный проект «Карбоновые полигоны». Это несколько площадок, на которых мы одновременно измеряем потоки, то есть эмиссию либо поглощение парниковых газов, другие метеорологические характеристики, но, кроме этого, на этих полигонах прорабатывают подходы, как увеличить поглощение, то есть секвестрацию углекислого газа. Уже есть успехи, выбраны некоторые типы растений, которые быстро растут, активно поглощают и фиксируют углерод в древесине.

НА СУШЕ И НА МОРЕ

- Какие сейчас есть сети мониторинговых наблюдений в России?

- Когда мы говорим о мониторинге потоков климатически активных газов, мы можем говорить о том, что в России есть сети, которые существуют очень давно, больше 20 лет. Например, FLUXNET - международная сеть научных площадок. Российские станции этой сети расположены в основном на северных территориях. В связи с этим основная идея проекта «Карбоновые полигоны» в том, чтобы расставить еще площадки, не только на северных территориях. Есть еще Мухрино, это центр России. Есть другие мониторинговые станции в этой сети, которые давно используются.

Сеть FLUXNET имеет в Европе много площадок наблюдений. На американском континенте тоже есть такого рода мониторинговые сети, где измеряют потоки климатически активных газов. В России для изучения потоков парниковых газов и энергии между земной поверхностью и атмосферой, начиная с конца 1990-х гг. создаются эколого-климатические станции. Измерительные комплексы на станциях отвечают стандартам мировой сети измерений FLUXNET.

Стандартизация инструментальной базы, методик сбора и обработки данных позволила использовать имеющиеся станции мониторинга экосистемных потоков парниковых газов как основу для развития национальной российской сети – RuFlux. Ее развитие происходит в рамках важнейшего инновационного проекта государственного значения «Российская система климатического мониторинга». Над созданием системы работают порядка пятидесяти научных и научно-образовательных организаций, которые объединены в шесть тематических консорциумов.

Каждый консорциум занимается своим направлением. Одни занимаются моделированием природных систем, другие изучением и мониторингом процессов обмена на границе океана и атмосферы. Есть консорциум, который проводит мониторинг климатически активный веществ в наземных экосистемах. Есть консорциум, который занимается воздействием изменений климата на экономику и влиянием экономического развития на климатические изменения. Целью проекта является создание системы объективной оценки антропогенных и природных потоков парниковых газов на территории России, которая будет использоваться для модернизации экономики нашей страны с применением низкоуглеродных технологий, адаптации экономики и населения к учащающимся негативным погодным явлениям, а также защиты российской позиции на международных климатических переговорах. Курирует проект Минэкономразвития России.

Обращу внимание: речь идет о мониторинге не только климатически активных газов, но и климатически активных веществ. Потому что есть еще такое понятие, как черный углерод. Это уже не газ, а аэрозоли, которые тоже участвуют в задержке инфракрасного излучения, которое поступает от земли и, соответственно, не освобождается в космическое пространство. А ведь именно в этой избыточной задержке инфракрасного излучения и есть причина неуклонного климатического повышения средней температуры.

- А есть ли какая-то принципиальная инновация в «Российской системе климатического мониторинга»?

- Проект «Российская система климатического мониторинга» очень комплексный и объемный. Институт океанологии РАН, где я работаю, является головной организацией одного из шести консорциумов. Наш консорциум называется «Океан: мониторинг и адаптация». Мы занимаемся моделированием и наблюдением обмена климатически активных газов и веществ на границе океана и атмосферы. То есть планируется развивать мониторинговую сеть наблюдений в океане. Это очень важно. Сейчас есть пока не до конца сформированное понимание о том, что в целом океан может быть очень мощным поглотителем парниковых газов. Для этого должны сложиться специальные условия: не очень сильное волнение, не очень высокая температура поверхности океана. Существуют некоторые условия, при которых океан может скомпенсировать всю нашу эмиссию.

Для того, чтобы изучать эти процессы и учиться лучше их моделировать, нам нужно измерять те самые потоки парниковых газов, которые происходят на границе океана с атмосферой. Одна из принципиальных инноваций как проекта «Карбоновые Полигоны», так и «Российской системы климатического мониторинга» - это наличие морских карбоновых полигонов и мониторинговых площадок в море и в шельфовых зонах. То есть, развитие системы мониторинговых наблюдений и исследований обменных процессов в отношении климатически активных веществ в морских акваториях.